Интересная картина получается, когда в российский прокат выходит фильм с русскими актерами в главных ролях, снятый русскими кинематографистами по большей части, и… дублированный на русский язык. Возникает некоторый когнитивный диссонанс: вроде родные и знакомые лица, такой же язык, но вот губы у актеров на экране двигаются прямо как у Нонны Мордюковой в «Бриллиантовой руке», при обличении не то любовницы, не то синагоги, а масла в огонь подливают голоса актеров дубляжа, знакомые всем не по одному десятку зарубежных блокбастеров. Впрочем, если от этого всего отстраниться, то можно обнаружить в итоге довольно качественное и неплохое коммерческое кино. 

Действие «Ведьмы» разворачивается где-то в Америке, в небольшой деревушке Кастлвиль, которая, кажется, застряла где-то в девятнадцатом веке. Модный американский журналист Валерий Николаев с практически русским именем Айван, срывая все дедлайны своего издания, и цепляясь за последнюю возможность сохранить работу, по своей глупой наивности, или даже наивной глупости, вынужден провести там три не самые приятные ночи в своей жизни. Ночи эти, да и дни между ними, будут наполнены мрачной мистикой, летающими девушками, огнем свечей, косыми взглядами, отчаянными попытками бегства и прочими неприятностями. Но все заканчивается, конечно же, хорошо, и даже практически без потерь — если не считать благородной седины на голове главного героя. 

Ориентируя фильм главным образом на, что уж там скрывать, американскую аудиторию, российские кинематографисты вполне осознают разницу между зрителями отечественными и зарубежными. Главными ценностями общества потребления, как известно, являются «хлеб и зрелища», а следовательно, не надо изобретать велосипед — там в цене крепкие, зрелищные и не особо отягощенные глубоким смыслом фильмы. На первом месте у коммерческого кино там, как впрочем и везде, стоит именно развлекательная функция, позволяющая отвлечься от повседневности в русле, которое каждый выбирает сам — смешном, грустном, напряженном или даже страшном. И можно с уверенностью сказать, что «Ведьма» под эти стандарты коммерческого кино, несмотря на свой относительно скромный бюджет в $2,5 млн., вполне подходит, в чем, кстати, нет совсем ничего предосудительного. 

С другой стороны, наверное, сам российский зритель оставляет мало шансов российскому же кинематографу. Ведь мы так привыкли к американским стандартам в кино, да и не только, что на все, что от этих стандартов отличается, смотрим как-то искоса. Современному зрителю ближе будут светящиеся белизной в любой ситуации зубы Николаева в «Ведьме», чем пробелы в ряду гнилых зубов Машкова в «Папе», а наряд католического священника создает более устойчивые ассоциации, чем поповы рясы в «Острове» Лунгина. И в такой ситуации приходится нашим киношникам искать соломоново решение, чаще всего выражающееся в форме «и нашим, и вашим». Таков нынешний этап развития российского кино, и надо заметить, не самый плохой. 

Фильм «Ведьма» сам по себе очень сбалансирован в своей зрелищности. В нем нет откровенно затянуты моментов, как и нет моментов, пресыщенных динамикой — всего в меру. В меру и игра актеров — конечно, не выдающаяся, но и придраться особо не к чему. Мачо «Айван» Николаев вполне честно боится, и валится с ног от усталости, и напивается, и даже ходит в библиотеку. А ведьма Евгения Крюкова так вообще стала украшением картины, своей демонической красотой лишь подчеркивая весь пафос момента. Так же ровны и на своих местах все актеры второго плана — типичные провинциальные жители, охочие до сплетен и ворошения чужого белья, суеверные и прямолинейные. На своем месте и музыкальное сопровождение — когда надо нагнетет напряжение, а когда не надо — создаст подходящий фон происходящему на экране. 

Интересно, что пространство и время в «Ведьме» относительны. Небольшая внешне церквушка, например, внутри оказывается размером с приличный храм. Со временем все еще интереснее. Сам Кастлвиль, его дома и его жители, гостиница, бары — все это выглядит если и не на девятнадцатый век, то на начало двадцатого точно. Но по дорогам там ездят автомобили середины прошлого века, и это было бы ничего, если бы время от времени в ход не шли такие современные вещи, как компьютер, видеокамера или инвалидная коляска с электроприводом. В итоге ощущение времени в фильме сбивается то на одну, то на другую эпоху, хотя в наши дни перенестись так и не получается — подсознательно понимаешь, что вся история — «дела давно минувших дней». Наверное, так и было задумано режиссером, чтобы подчеркнуть вневременность описываемых событий. И если это так, то задумка удалась на славу. 

Пожалуй, единственной ошибкой создателей картины была строчка в промо-материалах о том, что «Ведьма» снята «по мотивам» гоголевского «Вия». Почему-то отечественные зрители понимают эти слова не иначе, как заявление об экранизации классики. А ведь на самом деле это означает только то, что у Гоголя позаимствована лишь идея, которая, стоит отметит, получила довольно хорошее воплощение. Экранизация же «Вия» выйдет аж в следующем году. 

Если подытожить все вышеизложенное, то получится, что «Ведьма» в целом оставляет после себя вполне приятное впечатление. Да, пусть снимали не для России, пусть дубляж выполнен не на высшем уровне, пусть поспешили окрестить просто интересный, занятный и зрелищный фильм «первым российским фильмом ужасов» — но ведь не это важно. Важно, что кино просто интересно смотреть, отрешившись от суеты будней. А ведь именно за этим мы ходим в кино, не так ли?