В моем детстве, от которого сейчас уже почти ничего не осталось, были парки развлечений. В парках развлечений были комнаты смеха и комнаты страха. Прошло некоторое количество лет, и я стал задумываться, почему нет комнат грусти, комнат радости, комнат одиночества или комнат безудержного восторга. Несовершенность детства напрягала и мешала жить. Когда выходишь из кинозала после новых «Пиратов Карибского Моря», смотришь вокруг и удивляешься, почему окружающий мир такой тусклый и безрадостный, понимаешь, что только что провел 3 часа в комнате счастья. 
Забудьте все, что было написано выше. Это ужасный фильм, отвратительный. Совершенно преступно затянутый, не смешной, ненавидящий себя самое и не забывающий ненавидеть зрителя. Вместо диалогов – сплошное пустозвонство, вместо персонажей – двумерные картонные пупсы, вместо интриги – политкорректность и самовосхваление. Плюс бесконечное почивание на лаврах, спекуляция на избитых приемах, тонущие в роме и дыму сюжетные линии. Если задаться целью ругать его, то легко потерять голову – поводов невзлюбить новых «Пиратов» так много, что они буквально прыгают друг у друга на головах, топчась там деревянными ногами и сверкая глазными протезами. Есть, однако, одно небольшое замечание. Фильм настолько бесстыдно, обезоруживающе и нагло красив, что за каждое дурное слово о нем хочется вырвать болтуну грешный его язык. 
Кино начинается со сцены массовой казни женщин, детей, стариков и инвалидов, так или иначе причастных к пиратству, и это, поверьте, далеко не самая лучшая сцена. Остров-Кладбище Погибших Кораблей, показанный мимолетом, ослепляет – режиссеру со сценаристом хочется вырвать бороды и все, что только можно, — это место сказочное, удивительное, манящее, туда хочется возвращаться. Среди этих мертвых громадин хочется жить, дышать этим воздухом, спускаться в трюмы, корпеть над разваливающимися картами, крутить штурвалы и кричать в пустоту сиплым от счастья голосом что-то невнятное про «тысячу чертей», «бутылку рома», «сундук мертвеца» и прочие благоглупости. Хочется в Сингапур, где правит шрамированный на всю голову Сяо Фэнь (лучшая, кстати, роль Чоу Юн Фата за последние года три, не меньше). 
От счастья – к грусти. Не было во всей трилогии зрелища печальнее, отвратительнее, прискорбнее и жальче, чем лицо Дэви Джонса с отрубленными щупальцами. Когда Джек с Уиллом по очереди отрубают осьминоголицему капитану его главную красу, хочется зарыдать в голос. Когда появляется Джек Воробей из нашего мира – Кит Ричардс – и начинает тренькать на гитаре, слезы наворачиваются на глаза. Когда Уилл, поцеловав ножку Элизабет, уходит в море, чтобы не возвращаться еще 10 лет, становится очень сильно не по себе. Когда Калипсо рассыпается на тысячу каменных крабов, а набежавшая волна уносит их в океан, внутри что-то обрывается и падает в пропасть. Этот фильм должен быть приговорен к высшей мере наказания – так бить по самым больным местам никому не позволяется. Впрочем, у каждого – свои скелеты в сундуках. 
Когда фильм кончается и настает пора выйти из зрительного зала, хочется проснуться. Вселенная «Пиратов Карибского Моря» откровенно, ужасающе несовершенна. В ней нет буквально ни одного безукоризненного персонажа – все пропитано предательством, ложью и жестокостью. Там убивают детей, адмиралов и губернаторов. Чудовища заживо глотают людей и корабли, портовые шлюхи ценятся меньше бутылки дешевого пойла, а любовь измеряется не мерой прощения, но мерой отчаяния. Вопросов в ней больше, чем ответов, но один-единственный не дает мне покоя. 
Кто бы ответил, почему в нее так неудержимо хочется возвращаться.