Когда я еще не стал взрослым и находился на иждивении своих родителей, мой папа каждое лето заставлял меня работать на огороде. В то далекое время было точно известно, что Бога нет, что труд сделал из обезьяны человека, и, наконец, что самое счастливое детство на свете – у нас, советских детей.

Когда над землями бывшей царской каторги утверждалась весна и самые счастливые на всем белом свете дети, забросив на хрен книжки, с упоением бездельничали, я, под присмотром папы, трудился на огороде.

Старый пень заставлял меня вкалывать «на благо семьи» все каникулы напролет. Сам он частенько дул пиво с самого утра и покрикивал на меня, развалясь в гамаке, который натягивал в тени огромной лиственницы, росшей в углу, возле самого забора. А я, глотая слезы бессильной ненависти, гнул спину на проклятых грядках: солнце выжигало дыры на моей нежной коже, руки, изрезанные сорняками, горели и болели, комары сосали мою кровь.

Так продолжалось до самой осени, пока не начинались занятия в школе. Теперь-то я уверен, что таким способом хитрый предок прививал мне любовь к знаниям. Возвращение в школу после трех месяцев каторжных работ казалось мне чудесным освобождением. «День знаний», этот издевательский праздник, выдуманный советскими чиновниками, для меня был самым настоящим, желанными и любимым, как Новый год.

В то же самое время мои одноклассники, плетясь с кислыми рожами на праздничную линейку, искренне ненавидели первое сентября.

К чему это я? А к тому, что самые крутые неприятности могут показаться вам невинным пустяком, стоит судьбе приглядеться к вам повнимательнее, например, через видоискатель камеры режиссера-садиста, снимающего реалистичное кино в декорациях придорожного мотеля, затерянного, как сейчас модно говорить, в экологически-чистом регионе: лесистом и малонаселенном.

Дорога к этой съемочной площадке полна знаков, которые главные герои – рассорившиеся, издерганные бытовухой супруги, — не могут расшифровать. Эти зловещие знаки беды проявляются постепенно, морозом выступая на коже немногочисленных зрителей. Страшно.

Идеальный фильм, чтобы просто побояться полтора часа.