Барби-«камерность» («ИДТИ», если вы любите кукольные наборы)

Оригинальное произведение Джека Финнея экранизируется не в первый раз. «Вторжение похитителей тел» 1956 года от режиссёра Дона Сигела известно за выплеск на киноэкран аллегорий истерии маккартизма (одного из пиков холодной войны в США).
В режиссуре Филиппа Кауфмана (1978) действие (также озаглавленное «Вторжение похитителей тел») переносится из маленького городка в Сан-Франциско и пугает уже жителей мегаполисов.
 В 1993м году не кто иной, как Абель Феррара покажет (в фильме, название которого сократится до «Похитителей тел»), как пришельцы начинают захват Земли с удалённой военной базы американской армии.
Что же «прорывного» могли придумать авторы как минимум 3-го римейка, чтобы привнести в версию 2007го года что-то, требующее нашего внимания? Правильно, им нужно было подобрать последнюю из возможных комбинаций для титула фильма - «Вторжение». Что и было сделано. К сожалению, другие достижения картины не столь однозначны.
 Читая предварительную информацию, просачивающуюся в прессу со съёмочной площадки, можно было ожидать многого. Во-первых, руководить экранизацией-2007 был рекрутирован Оливер Хиршбигель. У себя на родине герр Хиршбигель был замечен в достаточно параноидальных проектах — таких, как «Эксперимент» или «Бункер». Во-вторых и в-третьих, красавица всех времён Николь Кидман и лучший блондин из всех 007-брюнетов Дэниэл Крэйг в главных ролях (а для тех, кто «в теме» «Кодера» — ещё и Джереми Нортэм в фильме о вселенском заговоре!) Парадоксально, но четвёртым плюсом в этой связи казался и достаточно скромный бюджет. Согласитесь, что $80 млн. для фантастического фильма – совсем по нашим временам не много. Учитывая гонорары весьма востребованных актёров, затраты на «техническую» сторону проекта должны были составить символическую сумму. Как результат, в-пятых, «Вторжение» никак не могло оказаться простым набором спецэффектов (которых уже через край в год «Трансформеров» — брррр). И наконец, в-шестых, картина обещала «взять» ДРУГИМ.
Не вышло. К сожалению, ассимиляция талантливого немца Голливудом родила…фильм в 100%-ной Барби-стилистике. Всё действие неизменно вращается вокруг основного маркетинг-хита – аккуратненькой доктора-«постфеминистки». Как и положено кукле, продажи которой после премьеры окупят несколько бюджетов картины, Доктор Бенелл:

• умна (скороговоркой перечисляет мизантропическому русскому дипломату список авторов, которых он должен осилить, чтобы снова уверовать в человечество),
• проницательна («без микроскопа видно наслоение КЛЕТОК»),
• независима (разведена, но финансово автономна – со своей суперлояльной практикой – несчастными женщинами, 5 лет кряду пьющими в клинике чай, пока добрый доктор «успешно» решает их душевные проблемы)
• и, конечно, красива (барбишной, слегка мануфактурной красотой; в этом контексте динамика эстетики икры г-жи Кидман – ведь у неё раньше всегда были такие красивые ноги! – не должна вызывать удивления).

Соответственно, её пара (кукла-мальчик, которая продаётся только в дополнение к основной) в исполнении Д.Крэйга является идеальным КЕНОМ.
Недоумевающие метаморфозе блистательного Бонда прошлого сезона критики поспешили заявить, что роль Доктора Дрисколла «не получила развития в узких сюжетных рамках». Глупости. На самом деле, Крэйг играет безупречного барби-партнёра. Его герой комплектен (ТОЖЕ доктор), в меру мил (лечит детей), иногда даже умилителен («А я блины испёк» — кремированные лепёшки в кадре), всерьёз пытается спасти Мир («я для тебя не пожалею НИЧЕГО»), но… в результате приходится всё делать САМОЙ Барби. Как и положено в барби-мире, мужчина в таком раскладе является скорее декорацией, на фоне которого происходит развитие героини (чего стоят последние кадры с ничего не помнящим Кеном, уютно читающим газету за завтраком).
 Зло в нашем случае в полном соответствии с законами жанра абсолютно чётко персонифицировано в магических злобных спорах («высоко организованных особях размером в несколько клеток»). Оно, как водится, действует через своих пособников (зомби «эстонского» темперамента, совершенно сатанеющих при виде «нормальных» людей). Становится понятно, зачем в данном случае действительно требовался режиссёр, чувствующий тоталитаризм на генетическом уровне. Ведь декларативно зомби строят «лучший мир» без войн, бедности, голода и изгоев (мы даже видим в сводках новостей на втором плане вывод войск из Ирака и «правильное» поведение Северокорейского лидера). Мы чувствуем, что инфицированные – «плохие» именно из-за их взаправдашне-гестаповского поведения вкупе с иконно-коммунистической жертвенностью и стремлению к запрограммированным идеалам любой ценой (заразить всех поддающихся инфицированию, уничтожить всех носителей иммунитета). Что даёт нашей Барби полное моральное право без зазрения совести отстреливать подлых тварей при первой необходимости, сбивать их машиной и изводить рукоприкладством, невзирая на возраст врагов. Мы будем гордиться смелой женщиной, ещё и защищающей своего мальчика-Шелли (маленького актёра, кроме шуток, зовут Бонд. Джэксон Бонд).
 В общем, если представить, что европейский режиссёр за американские деньги вдоволь потешился над «ямбургер»-культурой (слегка поддев по ходу действия и ненавистный «русский сапог»), впечатление можно себе составить неплохое. Боюсь только, что это отговорка и никакого ёрничества на самом деле за кадром не предполагалось. Просто в очередной раз сколько-нибудь достойные достижения материковой культуры были без труда адаптированы конвейером «Фабрики грёз». Провал же «Вторжения» в США (лестная характеристика во многих случаях!) объясняется не столько недостижимым «простоватым американцам» вторым уровнем (дном, игрой со зрителем), а досадным маркетинговым провалом. Возможно, просто кто-то из клерков забыл запустить в производство и подать к премьере в продажу новый тематический набор кукол — «Барби и теория спор».