Очень странное кино. С одной стороны, в «Пороке на экспорт» использованы все расхожие штампы, сопутствующие представлениям европейцев и американцев о России. С другой, — созданный в фильме мир по-кроненберговски нереальный, еще одна «Экзистенция», с той лишь разницей, что на этот раз искусственный мир существует не только в голове режиссера. Думаю, именно так не все, но большинство людей на Западе представляют русскую мафию, выходцев из России и жизнь в России вообще.

В «Пророке на экспорт» так называемые простые люди из России — это тихие пьяницы, на всю жизнь напуганные КГБ, сбежавшие на Запад от беспросветной жути российской жизни. Мафия несколько разнообразнее: от благообразных седовласых «королей», до истеричных голубоватых «принцев». В качестве экзотики — шоу с коронацией, то есть посвящением в воры в законе. Есть и чеченцы, «только что спустившиеся с гор», и украинские проститутки, и упоминание «афганских поставок», надо полагать, героина, и торговля людьми. Используя этот набор штампов и обобщений, Кроненберг создает свою экзистенцию, безусловно нереальную для нас, россиян, но совершенно реальную, экзотичную и страшную для Запада.

Но нереальность новой экзистенции не только фактическая, но и художественная, что ли. Как будто режиссер, снимая фильм о вроде бы настоящем мире, держит пальцы крестиком. По ощущениям — очень кроненберговское кино, какое-то запыленное, как бы павильонное, театральное, камерное, словно действие происходит в огромном закрытом ангаре с искусственным небом, искусственным светом. В ангаре или в голове обывателя, напуганного историями о русской мафии, КГБ или ФСБ, которая «даже еще хуже КГБ».

В «Пороке на экспорт» совсем нет неба, нет солнца, мало света и никогда не видно горизонта, что вроде бы совсем не странно для густонаселенного Лондона. Но, даже показывая Темзу, камера не открывает перспективу, смотрит вниз, сужая горизонт. Все вместе это усиливает атмосферу искусственности происходящего. На этот же эффект своей нарочитостью и избыточностью работает и фирменный стиль Кроненберга — копание в биоматериале: четко, крупным планом; не мельком, а долго, тщательно, подробно.

«Порок» может быть воспринят по-разному. Я представляю как минимум три варианта. Вариант первый: западному обывателю фильм покажется таинственным зрелищем про опасную русскую мафию, дикую темную страшную Россию из которой бежит, кто может. Вариант второй: для немногочисленных российских зрителей (фильм у нас явно не станет хитом, как, впрочем, и на западе) «Порок» — развесистая клюква, нудная и лживая. Ну и третий, фантастический вариант: картина Кроненберга сделана на деньги ведомства Германа Грефа в рамках нацпроекта по улучшению имиджа России на Западе. Почему? Не расскажу. Сходите, посмотрите.

Мне же кажется, что Кроненберг снял фильм вовсе не про русскую мафию, что русская мафия — просто удобная основа, как, например, компьютерные игры, чтобы выпускать на экран то страшное, что живет в его голове.