Далеко не новая мысль, что живые — хлам, громко и запальчиво высказанная одним из героев анатомического триллера «Патология», отозвалась в моей душе колебаниями гармонической модальности. Живые – это хлам, мирно лежащий в своих уютных квартирках, жующий фастфуд, пьющий в клубах, смердящий в по-летнему душном общественном транспорте, блюющий на улицах, спящий на лекциях, тупящий в офисах, потеющий на фабриках и, как и положено хламу, размножающийся.

Все перечисленные в предыдущем длинном предложении свойства живого хлама относятся исключительно к телесным функциям, способам существования ливера, который герои «Патологии» — молодые патологоанатомы – исследуют при помощи набора хромированных инструментов – блестящих атрибутов их циничной профессии.

Душа не входит в сферу интересов амбициозных профессионалов. Да и есть ли она у ливера, пока еще живого, или уже навсегда мертвого? По всему похоже, нет. А если и была, давно уже растворилась в белом героиновом дыме, вдыхаемом каждую ночь в полумраке старой прозекторской, вытекла ручейками на глазах густеющей мертвой крови. Затерялась в череде бессмысленных убийств по правилам адской игры, затеянной ради развлечения скучающих дипломированных мясников. Душа, отравленная трупным ядом, погибла, сгнила вместе с технично, по всем правилам медицины, разделанной плотью.

Человек в «Патологии» — зверь-машина, большую часть которого занимает «какашкопровод». Жив ли, мертв ли безликий носитель какашкопровода, значения не имеет. Такого не жалко, ведь едва немеченая цивилизацией граница, что отделяет яркий день от сумерек разума, не священна и не на замке. Она открыта и проницаема, затоптана толпами шастающих туда-сюда монстров с красивыми лицами, умными глазами и блестящими перспективами.
Их руки тверды, глаза точны, а скальпели остры.

«Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости». Что ж, доктора «Патологии» не преступили этой клятвы, потому что действовали в полном согласии с собственным разумением, считая, что для живого мусора смерть – настоящее благо, а быстрая смерть от умелой руки профессионала – верх справедливости.
 
«Патология» — ладный анатомический фильм, просмотр которого у чувствительных натур может вызвать желудочные спазмы. В таких картинах важно не что, а как. И это «что» понятно искушенному зрителю с первых же кадров, а «как» не разочарует поклонников жанра. Ко всему прочему, приятный полуторачасовой формат (что чем дальше, тем большей редкостью становится) – еще один повод посмотреть это качественное и довольно убедительное кино.